15 апреля 2019 года случилось страшное. В восемь вечера по Москве пришли новости, что собор Парижской Богоматери, знаменитый Нотр-Дам де Пари, охвачен пламенем.
Пожар тушили очень долго. Никаких вертолётов и сильного напора воды: так можно легко уничтожить те реликвии, которые можно было бы спасти. Справиться с огнём удалось только спустя 12 часов после начала. Всё это время мир с замершим сердцем наблюдал закат одной из самых известных и великих если не святынь, то просто частей истории.
Это не техноновости. Даже лайфсталом это назвать трудно. Но вышло так, что эта трагедия затронула каждого из нас. Тех, кто там был. Тех, кого там не было. В момент, когда ты натыкался на новости о начале пожара, о том, что шпиль обрушился, о том, что деревянный интерьер охвачен пламенем — жизнь будто бы замирала. Люди останавливались и негласно начинали молчать, скорбя о потере собора. А в Париже вообще около него собрались тысячи людей. Кто-то плакал, кто-то пел скорбные песни, а кто-то молился:
Dans la foule, près du pont Saint-Michel, ce jeune couple entonne un « Je vous salue Marie ». De nombreux passants reprennent le chant. #NotreDame pic.twitter.com/6z5tcni5qz
— Alban Barthélemy (@AlbanBty) April 15, 2019
Собор Парижской Богоматери с точки зрения архитектуры и истории не самый важный из храмов. Доктор исторических наук, профессор Высшей школы экономики Олег Воскобойников в монологе, опубликованном на «Медузе», утверждает, что даже в Париже есть более значимые соборы, индивидуальнее и с ещё более продолжительной историей. Однако стоит учесть, что Нотр-Дам де Пари — символ. Наравне с Сеной и Эйфелевой башней он стал одним из элементов, формирующих лицо современного Парижа.
Сейчас, спустя несколько часов после окончания пожара, когда ещё не подсчитаны все убытки и толком неизвестно, что конкретно потеряло человечество, слышны разговоры, что собор восстановят. На реконструкцию уже пожертвованы сотни миллионов евро: 100 млн пожертвовал бизнесмен Франсуа-Анри Пино, а 200 — Бернар Арно. Ещё 50 млн выделит мэрия Парижа. Это адекватные суммы и, полагаю, общая будет увеличиваться, поскольку прямо сейчас французы и им сопереживающие шлют свои деньги на восстановление одного из главных символов Парижа.
И, скорее всего, собор действительно будет восстановлен. Это уже пообещал президент Франции Эммануэль Макрон. Открытая рана на лице срастётся. Но она всё-таки останется шрамом. Это уже будет не «тот самый Нотр-Дам де Пари», а его обновлённая версия.
Уже сейчас понятно, что эта реставрация будет идти не год. Скорее всего, мы вряд ли увидим обновлённый храм даже в следующем десятилетии, ведь, несмотря на те миллионы, что были выделены на его восстановление, реставрация — очень долгий процесс. Но мы его увидим. Упавший шпиль, построенный только в XIX веке, то есть на семьсот лет позже начала строительства храма, будет отстроен заново. Мы увидим тот же самый фасад, но новую крышу, пусть и построенную по той же технологии, изученной со всех сторон.
Собор будет повторён вплоть до мелочей. За это стоит благодарить почившего в прошлом году архитектора, профессора колледжа Вассара, Эндрю Таллон. В 2015 году он просканировал помещение, объединив миллиарды точек в одну точную карту собора:
С помощью этой карты стало понятно, почему колонны построены не симметрично — они пристроены, а не построены по изначально существующему плану.
И в этот момент понимаешь, как хорошо, что есть подобные технологии. Радуешься счастливому стечению обстоятельств, что пожар случился именно во время реконструкции, то есть определённая часть реликвий вывезена за пределы собора. Но, главное, чтобы во время восстановления Нотр-Дам де Пари не случился новый пожар. Боюсь, храм этого уже не выдержит.
